Росоховатский Игорь - Иду К Вам
Игорь Росоховатский
Иду к вам
Когда я впервые очнулся, то услышал несколько непонятных слов,
произнесенных разными голосами: "Замените витлавсановой"... "На
осциллографе"... "Включите второй биотрон"...
Я приоткрыл глаза. Надо мной склонилась морда чудовища с блестящими
отростками, одним человеческим глазом, а другим - граненым и сверкающим.
Душная тьма надвинулась на меня...
Не знаю, сколько времени прошло, пока я очнулся вторично. В голубоватой
комнате, кроме меня, никого нет. С трудом приподымаюсь. Сильно кружится
голова.
Не могу вспомнить, как попал в эту комнату. Зато почему-то хорошо помню
вечернюю Москву, извозчичью пролетку с откидным верхом и широкую спину в
ливрее.
Словно наяву вижу тонкий профиль своей жены, ее гордо и удивленно
приподнятую бровь. Сердце сжимается от тоски, от предчувствия... Я
вспоминаю ее последнее письмо, пришедшее ко мне в ссылку: "Прощай, мой
любимый, мой супруг. Благодарю бога, что наши дети уже взрослые и могут
сами позаботиться о себе..."
В памяти всплыли листы, испещренные формулами, и стихи, которые я
сочинял в припадках необузданной ярости против судьбы, против царя, против
нескладно устроенной жизни, в конце которой всегда - разлука.
...И над пучиной вод, пронзая взором тьму,
Над брегом забытья, над вечною Вселенной
Я, смертный человек, зажгу и воздыму
Бессмертия огонь рукою дерзновенной...
Когда я написал это?..
Собираюсь с силами, сажусь, опускаю ноги и нащупываю пол. Я одет в
какой-то блестящий серый комбинезон. У меня нет никакого плана действий.
Нужно узнать, где я, что со мной, расспросить людей. Вспоминаю морду
чудовища и содрогаюсь от омерзения.
Осторожно открываю дверь. Широкий длинный коридор залит солнечным
светом. Выхожу в него, иду, не зная куда.
Через несколько десятков шагов резко останавливаюсь. Передо мной в
стене коридора круглое окно. Сквозь него вижу троих людей у стены зала. В
центре группки стройный человек со смуглым лицом. Где-то я уже видел это
лицо и глаза - глубокие, грустные, очень дальнозоркие. К нему обращается
другой человек, молодой блондин. Когда он говорит, то супит брови, собирая
морщины на переносице. Слышу такое, от чего густой пот покрывает мою спину
и костюм прилипает к ней.
- Уважаемый Ибн-Сина, кончим спор таким образом, - говорит молодой
человек смуглолицему и нажимает какие-то кнопки на стене.
Вот почему мне знакомо его лицо! Ибн-Сина - самый знаменитый врач
своего времени, крупнейший философ и естествоиспытатель! Сколько раз,
вглядываясь в его портрет, читая его научные труды и стихи, я восхищался и
завидовал ему. Но ведь он умер около девяти столетий тому назад...
Передергиваю плечами, чтобы отклеить костюм от спины. Самые невероятные
мысли проносятся в моей голове. Я думаю о том, во что никогда не верил,
что высмеивал. "О грешник, ад тебе уготован! Не поддавайся гордыне, не
подымай длани на священную тайну бытия!" - слышались мне слова постоянного
оппонента, тюремного священника отца Адриана. Что со мной происходит?
Между тем из стены выдвинулось несколько коробочек на тонких стержнях.
- Сейчас сравним ответы, - говорит молодой человек и громко произносит:
- Специфика Ибн-Сина. Специфика Гиппократ. Специфика...
Он совершенно явственно называет мою фамилию.
- Предлагаю решить задачу, - продолжает, насупив брови, молодой
блондин. - Условие: мы приступаем к синтезу клетки. Известно, что в ее
ядре есть кислоты, ведающие наследственностью. Известны вещества,
участвующие в синтезе этих кислот. Известн
