Романов Пантелеймон Сергеевич - Наследство
Пантелеймон Сергеевич Романов
Наследство
Поезд медленно взбирался на подъем. В стороне от полотна дороги виднелась
усадьба с елками.
Посередине зеленой лужайки с бывшими когда-то цветниками возвышалась груда
битых кирпичей и мусора. А по сторонам стояли с раскрытыми крышами амбары и
сараи, с сорванными с петель дверями и воротами.
- Вон они, умные головы, что тут наработали, - сказал сидевший у окна
вагона рабочий в теплом пиджаке и шапке с наушниками.
- Заместо того чтобы народное добро сберечь, они по ветру его пустили.
- У нас тут везде так-то, - отозвался сидевший против него мужичок в
полушубке, поминутно почесывавший то плечо, то под мышкой. - Я сторожем в саду
был у нашего помещика, - вроде как садовник, - так все по бревну растащили.
Дом был громадный, полы эти, как их... паркетные были, а в сенцах пол
мраморными плитками весь выстелен был. Так их ломали, эти плитки-то, да
таскали домой. Через месяц на этом месте только куча кирпичей осталась, не
хуже этого. Вот, ей-богу.
- Ну, вот, - сказал рабочий, - от большого ума.
- Потом сторожем меня от обчества к усадьбе приставили от разграбления, -
продолжал мужичек.
- Что ж ты, сторожем был, а у тебя только кирпичи остались?
- Одна проформа, - сказал мужичок, махнув рукой и посмотрев в окно. - Им
говоришь, а они: "Мы, говорят, тебя поставили, значит, мы хозяева. А то,
говорят, вовсе прогоним, если воровать мешать будешь". Ну, недели две всего и
посторожил.
- А от кого сторожил-то? - спросил кто-то.
- От кого... А кто ее знает, от кого. Для порядка, - сказал мужичок. - Да
мне и не платили ничего, только что сам утаишь, то и есть.
В это время вошел новый пассажир, малый в картузе с острыми краями и с
причудливой тросточкой, так что все сначала посмотрели на тросточку, а потом
уже на него.
- Можно сказать, в наследство богатство досталось, - сказал рабочий,
бросив взгляд на тросточку, - и ежели бы люди с разумом да с образованием, так
тут бы таких делов наделать можно. Небось сами в закутах живете, а какой
домино своротили ни за что.
- Я тут ни при чем, - сказал мужичок, - я брал, что без лому. И другие бы
ничего. А тут в соседней деревне как стали тащить, поневоле себе... Там целыми
возами возили.
- Целыми возами! - сказал старичок из мещан в пиджаке и с толстым шарфом
на шее, придвинувшись поближе к говорившим.
- Умные головы...- сказал опять рабочий, угрюмо глядя в окно, - заместо
того чтобы с пользой употребить, они его по бревну...
- Покамест ты их с пользой-то будешь употреблять, от них щепки не
останется, - сказало дружно несколько голосов.
- Сначала захвати, а потом будет что с пользой употребить, - сказал еще
голос невидимого пассажира откуда-то сверху. Очевидно, он лежал на самой
верхней полке и, свесив оттуда голову вниз, слушал, что говорят.
- У нас тоже иные умники так-то вот говорили, все ждали, не трогали, а на
поверку остались без всего, - сказал мужичок в полушубке.
- Это что там говорить. Бобы-то разводить всякий...
Рабочий, на которого напали со всех сторон, казалось, был сконфужен и
некоторое время не находил что сказать. Потом вдруг обернулся к мужику,
который в это время свертывал папироску, положив на колени кисет с махорчиками
по углам, и спросил его в упор:
- К какой партии принадлежите?..
Все замерли, повернувшись к мужичку и ожидая, что он скажет.
- Социалисты мы... ну? - ответил мужичок, глядя прямо в глаза рабочему,
как будто он был готов сколько угодно выдержать вопросов.
- Социалисты... Нешто социали
